Я вижу трещины ещё до того, как кладу первый кирпич. Я знаю, в каком месте рухнет — даже если не строила. Я чувствую, где оборвётся, — ещё до начала разговора.
Ты называешь это пессимизмом, а я — интуицией уцелевшей. Потому что я жила в этих сценариях, прежде чем ты родился.
Я была той, кто стояла посреди сцены в свете, когда за кулисами уже сворачивали декорации для следующей. Я стояла в платье, полном веры, а за кулисами уже списывали меня из спектакля. И теперь каждый раз, когда меня зовут повторить реплику, я улыбаюсь, но не открываю рот.
Я не начинаю не потому, что не хочу. Я не начинаю, потому что вижу, чем это закончится. Я не хочу снова проходить ту же петлю — там, где сначала всё красиво, потом чуть меньше, потом начинается тревога, потом сомнение, потом ты всё ещё держишься, а потом — они уходят. Они исчезают, отменяют, забывают, боятся, отворачиваются. И это не больно — если ты успела не влюбиться. Но я не успеваю. Я влюбляюсь в проект, в возможность, в ритм,
и каждый раз теряю не вещь — а часть себя.
Я не делаю шаг, потому что уже вижу яму.
Я не открываю рот, потому что слышу, чем закончится диалог. Я не вкладываюсь, потому что знаю, как это сгорит. И дело не в том, что я хочу провала я просто знаю, что он прописан в этой формуле. Ты приходишь с проектом, с идеей, с договором — а я уже вижу, в какой строчке начнётся отмена.
Я слышу в голосе задержку, чувствую в письме отсутствие тела. И ты ещё полон вдохновения — а я уже в черновиках боли.
Я знаю, в каком месте я стану “слишком”.
И я не иду — потому что знаю: я не ошибусь.
Больше всего я устала быть той, кто угадывает правильно. Кто чувствует катастрофу ещё до прогноза. Кто заранее выучил финал и не верит заново. Я не начинаю, потому что внутри — знание, а не страх. Я не пробую, потому что знаю, как звучит обман. Я не нажимаю “отправить”, потому что тело уже отпрянуло.Ты видишь молчание, а я слышу громкую память.
Мне говорят: “ну начни, вдруг получится.”
Но я знаю, как выглядит “вдруг”. Я знаю, как красиво всё складывается, чтобы потом исчезнуть. Я знаю, как звучит обещание — и как оно пустеет. И я не могу снова вдыхать воздух, в котором уже чувствуется гарь от сгоревших ожиданий. Ты хочешь, чтобы я дала шанс, а я просто не могу снова потерять то, что не случилось. Ты не знаешь, как больно переживать распад того, что даже не состоялось — но уже жило внутри.
Ты не знаешь, как звучит тишина, которая приходит вместо продолжения. И я не могу снова начать. Потому что я не могу снова умереть внутри письма, оторое никто не прочитает.

Когда в очередной раз мне предложили скачать Excel-шаблон для финансовой стабильности,

я, конечно, попыталась быть взрослой: открыла ноутбук, создала таблицу, прописала категории — питание, транспорт, жильё, непредвиденные расходы и, разумеется, графу “соблазны”, как будто мои желания — не часть меня, а технический сбой.

Через двадцать минут я уже рыдала, вцепившись в крем для век, который стоил как ужин вдвоём, но приносил мне больше поддержки, чем некоторые мои бывшие.

Проблема не в том, что я не умею считать.

Проблема в том, что каждое деление бюджета делит меня саму:

на ту, которой можно, и ту, которой пока не время.

На ту, что заработала, и ту, что переоценила свою ценность.

На женщину, которая разрешила себе вкус — и ту, которая сразу же открыла приложение банка, чтобы посмотреть, как дорого ей это обошлось.

Возможно, я и правда нуждаюсь в финансовой структуре,

но мне нужен не бюджет,

мне нужен доверительный счёт на собственное тело.

Счёт, где учитывается не только аренда квартиры и стоимость кофе,

а усталость от объяснений, расходы на выживание в обществе,

где “недорого” считается добродетелью,

а желание Dior — эмоциональным перерасходом.

Когда я говорю “доверительный счёт на тело”,

я не имею в виду массажи, детокс и подписку на фитнес —

я говорю о внутренней бухгалтерии,

в которой мои чувства — актив, а не ошибка в смете.

Если я чувствую, что платье — это способ остаться с собой,

а не убежать от реальности,

значит, оно должно быть куплено.

Не как награда. Не как компенсация.

Как доверие.

Я не хочу больше откладывать желания до стабилизации рынка.

Я не хочу класть свою потребность в красоте на потом,

которое никогда не наступает.

Я не хочу жить по принципу “если останется” —

я хочу начинать с себя.

Потому что каждый раз, когда я говорю “нет” не банку,

а себе — своему ощущению, своему вкусу, своему импульсу —

я как будто провожу инвентаризацию на складе,

где вместо товаров — мои желания,

и каждый из них подписан: “возврату не подлежит”.

Однажды я спросила у своей подруги,

почему она не купила ту пару серёг,

о которой мечтала последние три месяца.

Она ответила: “Слишком красиво. Не хочу к ним привыкать.”

И я поняла, что мы не боимся тратить.

Мы боимся почувствовать себя достойными —

а потом снова вернуться в реальность,

где твой максимум — скромная благодарность за выживание.

С этого дня я решила:

мой главный счёт — не в банке,

а в теле.

И если я хочу платье, то я не проверяю остаток —

я проверяю, не предам ли я себя, если не возьму.

Если хочу брелок в форме сердца — я не спрашиваю: “а зачем?”

Я спрашиваю: “а зачем мне мир, где моим чувствам нельзя быть капризными?”

Мне не нужен бюджет.

Я не корпоративная структура.

Я женщина с желаниями, у которой — впервые за долгое время —

есть шанс не записывать себя в убыток.

Это не была покупка по списку. Я просто зашла “посмотреть”.
А потом увидела сумку — чёрную, строгую, но с цепочкой, которая сверкала, как обещание. И я знала: если я сейчас уйду, я перестану чувствовать себя. А если останусь и возьму — может, хоть чуть-чуть вернусь в тело. Мы так часто вылетаем из себя — в разговоре, в отказе, в тревоге, в объяснениях. Иногда день состоит из того, что ты просто держишься — нормальность, за приличие, за контроль И где-то в этой борьбе ты теряешь свою ось.
Ты начинаешь говорить чужими словами, есть что придётся, носить то, что удобно,
и в какой-то момент — перестаёшь помнить, кто ты. И вот в такие моменты покупка — это не каприз. Это способ вернуть контакт.
Как будто этот предмет — туфли, сумка, медальон — держит тебя за руку и говорит:
“Ты всё ещё ты. Просто вот так. Через меня.”
Ты берёшь — и возвращаешь себе контур. Пусть на секунду. Пусть в долгу. Но эта вещь становится точкой сбора. Не на показ, а для себя. Ты надеваешь туфли, которые не знаешь, куда носить — и вдруг понимаешь, что тебе вообще-то всё равно. Главное — носить себя. Мы боимся признаться, что иногда тратим не потому, что можем, а потому что не выдерживаем иначе.
Что покупка — это не про статус. Это про удержаться. Как будто если сейчас не взять — завтра будет поздно. Но и в этом — сила. Потому что ты не исчезаешь. Ты остаёшься. Через выбор. Через жест. Через предмет.
Иногда — это может быть даже тетрадь с золотым срезом. Ты просто кладёшь её в сумку, и ты уже не пустая. Это и есть контакт с собой: там, где никто не видит, ты выбираешь себя — дорого, красиво, нерационально. И это не слабость. Это и есть форма выживания, когда твоя душа отказывается жить по цене.
Фраза на запястье: “Я не покупаю вещь. Я возвращаю себя.”
Pratique Sacrée

Какой жест был твоим способом сказать себе “я есть”? Что ты обесценивала как “ненужное”, хотя оно возвращало тебя? Какой предмет стал твоим якорем, когда всё летело?
Акт выхода:
Выбери предмет — не полезный, а поддерживающий. Тот, который скажет тебе: “Я помню тебя”.
И возьми его. Потому что ты заслуживаешь собирать себя обратно.